Уважаемые посетители, сайт перенесен на другой домен www.khasan-district.ru

Аюшин Б., Бродянский Д.Л., Раков В.А. ДРЕВНОСТИ МЫСА ШЕЛЕХА В ЗАЛИВЕ ПОСЬЕТА. Очерки тихоокеанской археологии.

Изд.: Дальневосточного университета, Владивосток, 1988, с. 101- 116.

Мыс, названный в честь Г. И. Шелехова,— основателя  Российско-Американской компании, расположен у входа в бухты Новгородскую и Экспедиции, возле оконечности п-ва Краббе и косы Чурхадо (рис. 1), в точке, где сходятся в узел маршруты к обзорному участку побережья залива Посьета.

 Удобное местоположение мыса и прилегающего к нему полуострова   было  оценено  древними,   чья  деятельность  привела   к образованию археологического памятника с мощными культурными напластованиями. В 1863 году этот памятник— первым из всех первобытных  памятников  в   Приморье — отметил   в  своей сводке И. А. Лопатин. Уже тогда слой был потревожен земляными работами. В 1881 году на памятнике побывал И. С. Поляков. Впоследствии это место посещали А. И.  Разин,  Г. И. Андреев, А.П. Окладников, геолог Е. П. Денисов.   Собранные археологами и любителями коллекции с м.  Шелеха поступали  в разные годы в Приморский краевой музей им. В. К. Арсеньева, Институт истории, филологии и философии СО АН СССР в Новосибирске, Археологический  музей Дальневосточного  университета. Значительная по объему коллекция артефактов собрана и хранится в музее поселка Посьет.

Памятник упоминается в литературе¹, опубликованы несколько керамических грузил². В настоящее время мыс занят постройками рыбобазы, домами, огородами, часть мыса разрушена. Неоднократные земляные работы приводили к нарушению и разрушению культурного слоя. Как объект, пригодный для постановки широких раскопок, мыс Шелеха погиб. Тем важнее ввести научный оборот коллекции и собранную информацию.

Сотрудники ТИНРО В. А. Раков и Н. Б. Аюшин с. 1970 г. неоднократно посещали мыс Шелеха, ими собрана значительная коллекция, часть ее экспонирована в музее поселка Посьет. В сборах участвовали посьетские школьники: Е. Каманин, А. Асыркин, Г. Мирошник, С. Володин, А. Овчинников, научный сотрудник Института биологии моря Д. И. Вышкварцев. А. Раков произвел глазомерную съемку, картирование памятника (рис. 1), подсчитал объем, количество, видовой и возрастной состав добывавшихся моллюсков, эти данные oпyбликованы³. Из них видно, что в районе мыса сосредоточены мощные раковинные кучи с абсолютным преобладанием устриц; более 50 млн. штук на площади 2,45 га. Возможно, это крупней­шее скопление на побережье залива Петра Великого, с ним могли бы соперничать раковинные кучи в устьях рек Гладкой и Раз­дольной, но все они настолько разрушены, что не поддаются точным измерениям.

В коллекциях м. Шелеха выделяются находки трех периодов заселения. Ранняя, вторая по численности группа находок при­надлежит неолитической зайсановской культуре. Средняя по времени и наиболее многочисленная относится к янковской культуре раннего железного века. Монеты XI—XIII вв. и несколь­ко украшений относятся к средневековью.

Неолитическая керамика (рис. 2) представлена серией фраг­ментов стенок и венчиков, в т. ч. около 40 орнаментированных. Абсолютно преобладает в орнаменте техника прочерчивания и мотив вертикального зигзага — 30 экземпляров, есть тот же мотив, выполненный наколами круглого или треугольного штам­па — 3 фрагмента, есть два черепка, на которых рисунок обра­зуют ямки и прочерки. Такая керамика преобладает в коллекции Зайсановки, расположенной в 7 км от м. Шелеха⁴.

Аналогична Зайсановке и серия обсидиановых ножей: подтреугольных и трапециевидных, с краевой ретушью (рис. 3, 15, 18, 21; 4, 1, 3—8), их найдено 16. По числу таких ножей м. Шелеха уступает из известных нам памятников только Зайсановке. Единич­ны скребки: концевые, боковые, комбинированные (рис. 3, 8, 12, 19; 4, 2),— обработанные по краю обсидиановые отщепы. Сплошной бифасиальной ретушью обработаны два ножа или наконечника (рис. 3, 14, 16) и один крупный черешковый наконечник (рис. 3, 13) из кремнистого сланца, серия треугольных наконечников стрел с вогнутой или прямой базой (рис. 3, 6, 10) и сверла-развертки (рис. 3, 1—5, 7, 9, 11) — преимущественно из обсидиана. Собрано несколько сот обсидиановых отщепов и микроотщепов. Найдено 25 неолитических каменных топоров, круглых или овальных в сечении, все — поломаны, 2 трапециевидных сланцевые мотыги, 2 пряслица: биконических, орнаментированных прочерками и наколами (рис. 10, 5).

Неолитические вещи найдены в переотложенном состоянии, преимущественно в верхнем гумусном слое.

Неолитическая коллекция м. Шелеха сопоставима в целом с артефактами слоя Олений III⁵. Ближайшие памятники: раковин­ная куча в Посьете и Ханси V (сборы Г. И. Андреева). В Зайсановке, очевидно, этот материал смешан с финальнозайсановским (меандровая керамика)⁶ и более ранним⁷.

Таким образом,  однородная  и  достаточно репрезентативная коллекция позволяет отнести ранний комплекс Шелеха ко II этапу зайсановской неолитической культуры. Абсолютная дата: не позднее середины III тыс. до н. э., вероятнее IV—III тыс. до н.э.

Основная  масса  находок — янковские артефакты.  Керамика типична для  поселений классического варианта культуры типа Песчаный, есть фрагменты расписной посуды, все основные типы сосудов и орнаментации. К индивидуальным особенностям следует отнести  чашу с перегородкой, делящей резервуар на две части (рис. 5, 2), фрагмент, украшенный плоским налепом шириной 2  см,   поверхность  которого  покрыта   прочерченной  сеткой (рис. 10, 2), обилие чаш на колоколовидных поддонах (рис. 6, 1) -15 экземпляров, один из поддонов сплошь украшен треугольными ямками. Своеобразны две вытянутые вазы с рельефным поясом из налепов-валиков (рис. 6, 2, 4), найдены три овальных ладьевидных чаши, два поддона-цилиндра.

Из   глины,   кроме  посуды,   изготовлены   пряслица:   есть   все янковские типы, и серия грузил — около 30 экземпляров. Грузики (рис. 10, 4)  есть плоские и круглые в сечении, глина, характер обжига  одинаковы,  плоский же  грузик такого  типа   найден   in situ  на полу янковского жилища № 16 в Оленьем А, что дает основаниe отнести всю серию к янковскому слою, среди собранных каменных орудий многочисленны топоры, долота — орудия деревообработки. Преобладают    трапециевидные    орудия    с    прямоугольным поперечным сечением (рис. 5, 4), длиной 7—12 см — 30 экземпляров. Далее по численности идут тонкие тесла длиной 4—6 см-экземпляров и долота  (рис. 5, 5) — 24 экземпляра. Тесла эта  отличает  тщательная  полировка,   но  особым   качеством полировки отличаются 6 изделий толщиной 1 —1,5 см при размере 13x6,5 см и более. Эти крупные и тонкие орудия (рис. 7, 1) вряд ли могли быть рубящими. Тщательность отделки, возможно связана со знаковыми функциями, не исключается и боевое назначение. До сих пор боевые топоры в янковских коллекциях не выделялись.

Коллекция с м. Шелеха содержит 5 изделий с сохранившимся боковым выступом — след распила блока из двух и более тесел, шлифовавшихся до  разделения  (рис.  7, 2—4).  Найдены тесла со следами неоднократной перезаточки.

Среди  находок есть  характерные для  янковских коллекций гальки-лощила, молот с опоясывающим желобком (рис.  10, 6), две прямоугольных   шиферных   пластины    (заготовки   ножей) большая серия  абразивов:  обломки плит,  куранты двух типов ладьевидные и широкие сегментовидные, точильные бруски, грузилa из галек двух типов: с желобком и с выемками. Сланцевые  ножи  с отверстием   все  поломаны,   преобладают прямоугольные — 17,  есть  полулунные — 8.  Один  из  ножей украшен гравированным рисунком  (рис. 5, 3), в котором выделяется фигурка лучника в пышном головном уборе. Рисунок бы, покрыт известковой коркой. Для янковской культуры эта находка из редчайших.

Оружие    представлено    шиферными    наконечниками    копий, дротиков, стрел и кинжалами. Преобладают шестигранные в поперечном  сечении  клинки  с  прямоугольным  черешком   (рис.  8, 3, 4) — 8 целых и 20 обломков. Найдены 4 таких клинка с нервюрой (рис. 10, 1) и 3 кинжала с расширяющейся вверху рукоятью, есть заготовка клинка длиной 18 см. Примечательно, что один и такиx кинжалов при общей длине 9,5 см, сохранил, после неоднократной заточки, «клинок» длиной всего 3 см. Ясно, что оружием он служить не мог и использовался как бытовой двулезвийный нож.

Среди наконечников стрел преобладают ланцетовидные длинной до 10 см, с шестигранным поперечником (рис. 9, 9) — более 60, вторые по численности — шиловидные   (рис.  9,  8) — 16 экземпляров.  Листовидных с линзовидным  поперечником   (рис.  9, 1-7) — 14. Найдены две заготовки наконечников стрел (рис. 9, 12, 13) и пластины с пропилами (рис. 9, 14) — блоки-заготовки.

Коллекцию оружия дополняют два обломка костяных наконечников и шиловидное изделие с рукоятью из эпифиза  (рис. 5, 7) типa костяных кинжалов синегайской культуры. Из   кости   изготовлены  четыре   носка   поворотных   гарпунов (рис. 8, 6, 7), шилья, игольник (рис. 8, 5, 7), есть хвостовой шип ската  (рис. 9,  16), трубочка-пронизка с отверстиями, бусина и рыбьего позвонка, подвеска, имитирующая расщепленный клык кабана. Найдены и сами клыки, есть клык медведя. Два изделия из оленьего рога могли служить кирками или бороздообразующи орудиями.

Найдены 8 цилиндрических бусин из голубого опала, бусина - спираль  (рис.  10, 3)  и две бусины-шайбы из такого же камня.

По  наблюдениям   Н.   Б.  Аюшина,  в   1980  г.  при  прокладке строительной траншеи был вскрыт не потревоженный участок жилища,  на его полу  найдены 7 сосудов:  амфоровидные,  вазы и чаши, при этом три чаши были вложены одна в другую, здесь же лежали  плита,  курант,  топор,  несколько  поломанных наконечников стрел. На полу были обугленные жерди — остатки каркаса или кровли. В заполнении жилища было много фрагментов янковской керамики, пряслице, украшение из халцедона в виде соединенных колец. Пол и заполнение состояли из суглинка, раковин в заполнении не было.

Мощные   отложения   раковин — до   80   см — начинались на мысу примерно в 15 м от указанного жилища, они также насыщены фрагментами керамики.

На мысе Шелеха в слоях раковин обнаружены пять погребений человека, одно из них парное (рис. 1). К сожалению, все погребения были вскрыты случайно. Лишь одно, у оконечности мыса, обследовано Н. Б. Аюшиным в 1978 г. Костяк представлял кучу костей, череп разбит,  но его удалось собрать и склеить  (хранится в музее Посьета). Погребенный  мужчина,  монголоид, рост порядка   160 см.  Захоронение,  вероятно, вторичное. В погребении, впущенном в слой раковин, найдены чаша, миска, пряслице, долото, заготовка ножа, шифер кинжал.

Очевидно,  в  янковское  время  мыс Шелеха  являлся  местом  длительного  активного  промысла устриц   (аквакультура),  здесь существовало поселение, на периферии которого, в слоях раковин  хоронили  умерших.  Аналогичную  триаду:   жилища,  погребения,   раковинные   кучи — представляют   поселения   в   Безверхово⁸, в устье  р.   Раздольной⁹,  разрушенное у  мыса  Виноградного — на побережье Уссурийского залива и, вероятно, посещавшееся   Ф.   Ф.   Буссе   у   г.   Сестра,   в   устье   р.   Партизанской. Такой же триадой являлись  янковское  поселение  о.  Чходо КНДР и дзёмонские поселения с раковинными кучами в Японии. В Приморье все  раскопанные янковские поселения:  Олений А, Б, Песчаный, Подушечка содержали лишь 1—2 элемента триады, а раскоп у колхоза им. Чапаева в устье р. Раздольной невелик по площади, вскрыты лишь части жилищ¹⁰.

Таким образом, через 125 лет после извлечения на м. Шелеха первых сосудов, ни один янковский памятник с классической триадой: жилища — погребения — раковинные кучи — не изучен в процессе широких раскопок и, следовательно, все итоговые работы по этой  культуре  можно рассматривать лишь в качестве предварительных.

Третий, самый поздний и малочисленный слой находок составляют 5 медных сунских монет XI—XIII вв., два бронзовых бубенчика, бронзовая пронизка с орнаментом. Эти вещи свидетельствуют, что мыс Шелеха, возможно, посещался в чжурчжэньское время, но не исключено и более позднее их появление здесь в качестве  украшений  костюма  XIX—XX  вв.   Керамики  или других следов   существования   средневекового   поселения   не   найдено.

В целом мыс Шелеха, до его разрушения, был крупнейшим археологическим памятником, композитивным по составу находок. Основной их пласт принадлежит янковской культуре VIII-III  вв. до н. э.  Сузить дату не представляется  возможным. Не исключено, что поселение функционировало на протяжении всей истории янковцев. В пользу такого предположения говорят многочисленные скопления створок устриц, сочетание линзовидных и шестигранных в сечении наконечников, ладьевидных и сегментовидных курантов, чаш на цилиндрических и колоколовидных («кpoyновских»)    поддонах.  Внутренняя   динамика   янковской   культуры не выяснена, а данный памятник решить эту задачу, увы, не поможет. Тем не менее, длительные наблюдения и сборы позволили   собрать   значительную   информацию,   важнейшими элементами являются  выделение неолитического  периода поселения — раннезайсановского;   выделение  трех  типов   янковских объектов: жилища, погребения и раковинные кучи; находка редких и уникальных артефактов: нож с рисунком, серия предположительно боевых топоров, чаша с перегородкой; количественный популяционный анализ раковинных куч.

Разрушенные   памятники   сегодня    абсолютно   преобладают среди   янковских    объектов   на   побережье.   Пример   м.   Шелеха показывает, что сбор и введение в научный оборот информации о    них — полезное,    необходимое    направление    исследований.

РИСУНКИ:

Рис. 1. Мыс Шелеха; 1 — раковинные кучи; 2 — погребения; 3 — отдельная находка; 4 — заболоченные участки; 5 — условные горизонтали 6 — маршруты к устричникам.

Рис. 2. Мыс Шелеха: неолитическая керамика.

Рис. 3. Мыс Шелеха, каменные орудия: 1 — 12, 15, 18, 19,21 — обсидиан, а, 14, 16, 17, 20 — окремнелый сланец.

Рис. 4. Мыс Шелеха, обсидиановые орудия.

Рис. 5. Мыс Шелеха, янковские вещи: 1, 2, 6 — керамика; 3—5 — камень, 7 — кость.

Рис. 6. Мыс Шелеха, янковская керамика.

Рис. 7. Мыс Шелеха, янковские топоры и тесла.

         Рис.  8.  Мыс Шелеха,  янковские вещи:   1—4 —сланец;  5—7 — кость.

Рис. 9. Мыс Шелеха, янковские вещи: 1 —14 — сланец; 15, 16 — кость.

Рис.   10. Мыс Шелеха:   1— 4, 6 — янковские вещи;  5 — неолитическое пряслице; 1, 3, 6 — камень; 2, 4, 5 — глина.

¹ Окладников А. П. Далекое прошлое Приморья.— Владивосток,  1959.— С. 86; Денисов Е. П. Новая находка стоянки «раковинных куч» в Южном Приморье// Записки   Приморского   филиала   Географического   общества   СССР.— ]Владивосток,  1965.—Т.   1   (XXIV).—С.   114—115;  Бродянский Д. Л., Раков В.А. Первобытная   аквакультура//Проблемы   тихоокеанской   археологии, Владивосток,   1985.— С.   145—160;  Бродянский Д.  Л.   Введение в дальневосточную археологию.— Владивосток,   1987.— С.   7—8;   Его   же.   Ранний  железный век Южного Приморья (янковская культура) //Диков Н. Н. и др. Древние кльтуры тихоокеанского    побережья    СССР.— Владивосток,    1983.— С.    82, 91, 96.

² Бродянский Д.  Л.   Водная  фауна  бассейна  Японского  моря  в  первобытной экономике//Каменный   век.   КСИА,   181.—М.,   1985.—С.   59,   рис.   2-11.

³ Бродянский Д. Л., Раков В. А. Первобытная аквакультура...

⁴ Андреев Г. И. Поселение Зайсановка I в Приморье//Советская археология.- 1957.—№ 2.—С. 121—145.

⁵ Бродянский  Д.   Л.   Введение   в   дальневосточную   археологию...— С. 46-62.

⁶ Там же.— С. 90—94.

⁷ Там же.— С. 46.

⁸ Маргаритов В. П. Кухонные остатки, найденные на берегу Амурского близ Седими (Доклад Общества изучения Амурского края)//Владивосток.- 1885.—№ 12.—Отд. оттиск.

⁹ Андреева Ж. В., Жушцховская И. С., Кононенко Н. А.— Янковская культура.- М., 1986.— С. 31—38.